Учебный материал

ВОСКРЕСЕНЬЕ 29

В этом воскресенье всего два вопроса: Неужели хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа? И Почему же тогда Христос называет хлеб Своим Телом, а чашу Своей Кровью, или Новым Заветом в Своей Крови, а Павел тот же хлеб и вино зовет приобщением Тела и Крови Христовых? Их номера 78 и 79. Посвящены они проблеме реального присутствия Христа в видимых элементах причастия, т.е. в хлебе и вине. Присутствует ли в них реально Иисус Христос?

Авторы Катехизиса отвергают возможность реального присутствия Христа в хлебе и вине: Ни в коем случае. Но, как вода Крещения не превращается в Кровь Христову, и сама по себе не есть отпущение грехов, но лишь символ и залог того, что она для нас знаменует, так же и хлеб Вечери Господней не есть само Его Тело, хотя в соответствии с природой таинства и обычной формой речи Святого Духа он, действительно, зовется Телом Христовым.

Это положение Катехизиса направлено против католической церкви, в учении которой прямо говорится о превращении (пресуществлении) хлеба и вина в плоть и кровь Христа. При этом для органов чувств хлеб остается хлебом, а вино вином. Но их сущность превращается в плоть и кровь. Также авторы Катехизиса отвергают учение Лютеранской церкви о реальном, объективном присутствии плоти и крови Христа в хлебе и вине. Что вполне естественно. Ведь реальное присутствие (лучше сказать мистическое, так как в данном случае тело не занимает определенного места в пространстве, не имеет формы и размера) означает поклонение хлебу и вину, как Богу, что неверно. Кроме того, реальное присутствие Христа на евхаристии, как ни странно, снижает суверенитет Бога, снижает Его всемогущество, Его роль в спасении. Зачем церкви обращаться к Богу. Они Его уже имеют. Конечно, такое понимание реального присутствия в вечере Господней у лютеран было обусловлено политической ситуацией в Германии. Абсолютный произвол правителей, которых насчитывалось около трехсот, не давал возможности для свободного развития общества. И лишь в церкви во время причастия люди чувствовали себя свободными. Ведь с ними реально был Бог, и никто не мог его отнять.

Но, если Христос присутствует в причастии лишь символически, то как понимать Его слова о хлебе и вине, как о Своем теле и крови? (Почему же тогда Христос называет хлеб Своим Телом, а чашу Своей Кровью, или Новым Заветом в Своей Крови, а Павел тот же хлеб и вино зовет приобщением Тела и Крови Христовых?) Действительно, почему?

Христос говорит так не без веской причины. Он не только учит нас, что Его распятое Тело и пролитая Кровь есть воистину пища и питие для наших душ, и что они питают их к жизни вечной так же истинно, как хлеб и вино питают нашу плоть. Этим видимым знаком и залогом Он также уверяет нас в том, что действием Святого Духа мы столь же реально причащаемся Его Тела и Крови, сколь реально в Его воспоминание принимаем устами эти священные знаки. Кроме того, Он заверяет нас, что Его страдание и послушание принадлежат нам столь же несомненно, как если бы мы сами пострадали за свои грехи и принесли удовлетворение Богу.

Действительно, на причастии (поэтому оно так называется: причастность к чему-либо) мы приобщаемся к страданиям Иисуса Христа. Можно сказать, через участие в вечере Господней Христос становится частью нас, а мы становимся частью Христа.

Александр Макеев